|
О сельском хозяйстве---->
Статьи и книги, связанные с растениеводством.
В защиту леса.
(Конечно, все сказанное ниже правильно. Лес надо беречь, не уничтожать бездарно. Но это не означает, что лес в своём первозданном виде должен стоять веками. Мы ведь приходим в свой сад и пилим без всякого сожаления больные и погибающие деревья. То же самое должно быть и с лесом. Леса вроде бы, общенародная собственность, переданная в управление государству. Хочется задать вопрос, почему же леса находятся в таком плачевном состоянии? Я не говорю о каких-то глухих, за десятки километров от населенных пунктов лесах. Леса букально в десяти километрах от областного центра в ста метрах от асфальтовой дороги просто завалены гниющими деревьями. Процент сваленных и гниющих деревьев велик. Может процентов десять, а может больше. Фотографии будут выложены внизу этих статей. На этом фоне идет агитация населения о переводе сельского отопления на газ. А ведь загнивающий лес дело не шуточное. Вот что пишет Станислав Покровский о загнивающем лесе.
В 2009 году на территории Польши в результате ливневых дождей произошел почти 100%-й замор рыбы в реках Западный Буг и Висла. Анализы показали: промышленные сбросы к этому отравлению отношения не имеют. Рыба отравилась токсинами гниения органических остатков в лесах.
Смысл понятен. Грибки, обеспечивающие гниение органики, вырабатывают токсины. Старые, загнивающие леса - просто отравлены этими грибками и токсинами.
В полном согласии с этим одиночным, но масштабным фактом, находится то, что мы наблюдаем повсеместно. Старые леса становятся безжизненными. Исчезает птица, зверь, исчезают подлесок, ягоды. Богатство съедобных грибов сменяется царством ложных грибов и откровенных поганок. Через такие леса даже проходить неприятно.
Ко времени подоспела книга «Великорусский пахарь»
( Милов Л.В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса./ М.РОСПЭН -1998)
Автор, тщательно изучивший архивные документы 18 века обнаружил в них указание на то, как обходились с лесами в великорусских деревнях. Оказалось, что в черновиках учета земельных угодий различаются не только лес и пашня, но и переложный сенокос, сенокосный лес, пашенный лес, дровяной лес, строевой лес. В отличие от Западной Европы не происходило простого расширения пашни за счет сведения лесов, но зато сам лес входил в сельскохозяйственный оборот. Его подсекали, удобряли золой, превращали в пашню. Пашня через некоторое время превращалась в сенокос, снова в пашню, снова в сенокос. Наконец, участок снова засевался лесом. В лес обращались не только новые участки, но традиционные пашенные земли. Происходил полный оборот земельных угодий по циклу лес-пашня-сенокос-лес.
Экологический смысл этого оборота после событий в Польше становится прозрачным. Старые леса отравляют землю и воду. Их действительно надо рубить и сжигать.)
Ну дальше собственно две статьи в защиту леса
Дерево, из которого сделан твой стол или парта, росло дольше, чем продолжается в среднем жизнь человена. Вырубить же гектар леса при современной технике может один рабочий за несколько часов. Вот и суди, сколько должны трудиться природа и люди, чтобы вырастить лес, и как его легко уничтожить.
Ты думаешь, лес — это только красивый пейзаж, ягоды, грибы, что это только дома, шахтные стойки, шпалы, мебель.
Нет. Лес — это одна из важнейших частей природы, от него идут реки, дожди, чистейший благотворный воздух... Это живая часть нашей Родины.
Когда в бою с врагом ваши старшие братья и отцы защищали грудью Родину, они защищали в числе прочих ее богатств и лес. Так почему же в мирные дни мы так безжалостно относимся к лесу? Почему в парках у нас нередко можно увидеть сломанное, расшатанное, слабое дерево, которому бы расти, расти да украшать город. Почему в лесу без разбора рубят, валят, снимают деревья, те, что сейчас нужны народному хозяйству, и те, что могли бы пойти в дело через пятьдесят-сто лет? Почему там, где обрабатывают древесину, берут только часть ее, а остальное бросается как хлам?
Только потому, что мы не прививаем у детей с малых лет любовь к лесу, не раскрываем его чудесных тайн и тайн древесины. Лес — это наша богатейшая кладовая, наша величайшая здравница. Куда мы под старость и вы, младшие друзья, направляемся отдыхать? Туда, где есть лес, речка, птицы... Никого не загонишь на отдых в голую степь или на болото. Лес дает нам лекарства, искусственный шелк, каучук, фотопленку, пластмассы, углекислоту, глюкозу, корм скоту, скипидар, сухой лед, краски и уйму других необходимых в быту и в промышленности веществ, без которых уже невозможна наша культурная жизнь.
Нельзя только брать из кладовой и не пополнять ее. Она в конце концов оскудеет.
Зачем же нам сознательно стремиться к бедности, лишать себя тех громадных богатств, которые имеем? Чтобы прийти в коммунизм богатыми, мы должны каждый день пополнять свою кладовую, опускать сбережения в копилку природы взамен взятых от нее. На фабриках и заводах рабочие каждую минуту удешевляют продукцию, стремятся к изобилию промышленных товаров, изыскивают все новые и новые резервы экономии металла и материалов. Помни, что кубометр хвойной древесины дает 65 костюмов, 2,5 тыс. пар чулок, 680 м ткани, может заменить 30 пудов зерна при изготовлении спирта... Для того чтобы твоя рубашка стоила вдвое-втрое дешевле, чтобы ты мог купить на свою зарплату больше одежды и продуктов, береги богатства, накопленные природой, пополняй их.
Почему бы нашим детям в первый же год пребывания в школе не посадить по деревцу в школьной роще? Почему бы, скажем, второе воскресенье октября не объявить праздником леса? Миллионы маленьких рук с любовью посадят миллионы деревьев, сделают вклад в наше будущее. Школьники будут беречь свои посадки, заботливо ухаживать за ними. Закончат обучение, уйдут на производство, а их рощи будут шуметь веселыми кронами и пополняться каждый год молодыми посадками.
Берегите лес! Это наша радость, счастье, богатство!
писатель Леонид ЛЕОНОВ,
лауреат Ленинской премии
Н. НОГИНА,
Е. ЛОПУХОВ, инженеры
Как вы думаете, что произойдет в нашей стране, если будут уничтожены все леса? Все — от края и до края?
Вопрос этот не праздный. На страницах газет и журналов все чаще и чаще люди самых различных профессий с тревогой пишут о безалаберном, бесхозяйственном, безжалостном уничтожении и расходовании богатства нашей Родины — леса.
Эти честные, умные люди не зря беспокоятся о судьбе «зеленого золота». Они предвидят, какая ужасная произойдет катастрофа, если впредь лес будет хищнически уничтожаться.
В Америке, на большой территории некоторых штатов, леса были уничтожены подчистую. И произошла страшная катастрофа. Ветер сдул верхний, создаваемый природой миллионами лет плодородный покров почвы и унес его в океан. На оставшейся голой тощей подпочве не стали расти ни трава, ни кустарники, ни сельскохозяйственные культуры. Там же, где были низины, образовались болота, так как не было деревьев, щедро бравших из почвы влагу. Понадобилось колоссальное количество искусственных удобрений, неисчислимые затраты средств и труда, чтобы вернуть почве на некоторых участках ее плодородие.
В мартовском номере французского журнала «Наука и жизнь» была опубликована следующая заметка: «Эйзенхауэр в «Американской Сахаре».
Это выражение не наше: мы взяли этот заголовок из американской газеты, которая писала: «Американская Сахара — за засухой идет человеческая трагедия. На юго-западе США территория, равная двум Франциям, превращается в пустыню. Пять лет жестоких засух оказалось достаточным для того, чтобы превратить Большие прерии, страну пастбищ, стад, ковбоев и экстенсивных культур, в царство ветра. Хорошая земля превратилась в пыль, ее вот-вот сдует ветром, в отчаянии сообщают земледельцы. 10 штатов со страхом ждут весенних дождей: Колорадо, Канзас, Новая Мексика, Оклахома, Техас, Монтана, Небраска, Дакота Северная и Южная, Иоминг. Фермеры покидают землю, живут за счет благотворительности государства — вот каково в настоящий момент состояние, которое без преувеличения можно назвать самой большой катастрофой Америки за всю историю. Эйзенхауэр посетил шесть «сухих» штатов, чтобы выяснить размеры засухи и установить, какие меры можно принять. Единственная мера, которую можно себе представить, — это молить бога о дожде (никакого сомнения, что он этого делать не будет): слишком поздно говорить о сохранении почвы в этих степях, где основной покров-трава, обычный предшественник пустыни».
В США леса уничтожали отдельные капиталисты для своего обогащения. Они не заботились о посадке лесов в прериях, о будущем своего народа. Поэтому там произошла катастрофа.
В нашей стране лесопромышленники и купцы до революции также хищнически уничтожали лес. Например, с 1710 года до 1914 года площадь лесов Европейской части нашей страны сократилась с 220 млн. га до 172. За два столетия было сведено 48 млн. га!
После революции восстановление народного хозяйства также требовало много древесины, а после Великой Отечественной войны еще больше.
Наше правительство позаботилось о создании лесных полос в засушливых районах. Ежегодно у нас засеваются и засаживаются громадные площади лесом.
В нашей стране нет нужды в бесплановом уничтожении лесов. Их нужно рубить столько, сколько требуется, и не больше. Для народного хозяйства нам требуется ежегодно 300—350 млн. кубометров древесины, а ежегодный прирост леса в два-три раза больше. Почему же в таком случае получается безлесье, почему вместо ценных пород на местах вырубок вырастают малоценные породы леса? Потому, что работники лесной промышленности и лесного хозяйства продолжают работать по старинке. И лес рубят там, где он ближе, не задумываясь о будущем Родины. Если впредь будет так продолжаться, то леса нам хватит не более чем на 600 лет. И до сих пор почему-то усиленно вырубаются леса в Архангельской, Кировской и Костромской областях, а на востоке страны деревья умирают на корню.
Мы вырубаем ежегодно лесосеку площадью в 3 млн. га. Двенадцать таких лесосек составляют площадь государственных лесов Швеции. Можно себе представить, за какой короткий срок были бы уничтожены леса в Швеции,
если бы их там тщательно не охраняли. Удивительно, что Швеция, имея очень мало леса, спокон веков конкурирует с нами на мировом рынке древесины.
Госплану СССР необходимо серьезно подумать о лесном балансе страны с таким расчетом, чтобы наши потомки не упрекнули наше поколение в неправильном ведении хозяйства, в близорукости и в том, что мы их хотели разорить, сделать бедными.
Сегодняшние хищники — это не только те, кто неразумно рубит леса, но и те, кто не умеет правильно использовать древесину. Мы не только должны немедленно приостановить процесс обезлесивания, но должны бороться за охрану лесов, за повышение их продуктивности, за правильное использование древесины.
Что же можно сделать для лучшего использования древесины?
За рубежом, например, известны замечательные машины, которые в качестве сырья применяют всевозможные древесные отходы и выпускают первоклассную продукцию — древесные плиты.
Производство древесных плит — это большое событие в культуре материального производства.
При производстве древесной плиты ликвидируются колоссальные отходы и отбросы производства, которых сейчас так много на лесопильных и деревообрабатывающих заводах. За рубежом это дело идет ходко. В Западной Германии около 40 заводов выпускают такие плиты. Наши машиностроители все еще не создали необходимое оборудование, а химики не дают еще соответствующего клея. Мы в этой области промышленности недопустимо отстаем.
Экономии леса можно достигнуть также, если снизить нормы потребления леса на строительстве и в производстве.
Наша горнорудная промышленность расходует по сравнению с другими странами преступно много леса. В 1955 году на тонну добычи угля расходовали леса 34,8 куб. м, в странах Европы 22 куб. м, а в США — всего 7,8 куб. м.
Известно, что железные дороги неправильно называются железными. Расход древесины на один километр железнодорожного пути превышает по весу расход металла в несколько раз. А ведь можно при хорошей пропитке шпал продлить их долголетие до 30— 40 лет, как это делается во многих странах Европы. В нашем шпальном хозяйстве их свыше 300 млн. штук. Однако шпалы не имеют такой долговременной стойкости из-за плохой пропитки, и поэтому служат они всего 7—8 лет.
Однако Министерство путей сообщения не перенимает заграничный опыт. Нам кажется, что Госплан СССР должен планировать Министерству путей сообщения количество шпал из расчета заграничного опыта срока службы их. Может быть, такие меры заставят министерство подумать об экономии леса.
Известно также, что во многих странах целлюлозно-бумажная промышленность в сырье, потребляемое для выпуска новой продукции, добавляет до 30—40% макулатуры. В нашей стране вторичное сырье используется в размере всего 2—3%. У нас, как правило, идут в отходы сучья и ветви в лесу. Их обычно сжигают. На предприятиях пропадает много стружки, опилок, коры.
Энтузиасты, которые борются за использование древесных отходов, очень часто не находят поддержки у руководителей предприятий или ведомств.
В Соликамском комбинате, в цехе изоплит, начальник цеха комсомолец Арсен Углицкий предложил перерабатывать кору для изготовления плит. За смену цех может переработать всю кору, которая остается от производства. Замечательное дело придумал комсомолец! Однако его инициатива никем не поддержана и комбинат завален корой. Добро превратилось в помеху.
В Беломорском и Кемском лесозаводах ценные отходы производства сбрасываются в море. В условиях Советского государства это совершенно нелепо, дико.
Неплохо было бы нашим бумажникам использовать десятки миллионов кубометров бесхозяйственно пропадающих отходов на лесозаводах и лесокомбинатах для варки целлюлозы. В сущности, целлюлозное производство потребляет щепки длиной 24 мм, толщиной 3—4 мм. Решить вопрос транспортировки, упаковки такого рода отходов значительно легче, чем сводить десятки тысяч гектаров хвойных лесов.
Что можно еще сделать по линии экономии древесины? Примером хорошего подхода к этому делу является организованный в массовом масштабе сбор деревянной тары для повторного использования. Уместно вспомнить о работниках Главснаблеса. Они в самые тяжелые годы Отечественной войны организовали возврат снарядной и патронной тары с фронта и сэкономили миллионы кубометров пиломатериалов, которые пришлось бы израсходовать на изготовление специальной тары. После войны Союзлесторг Главлесосбыта, ныне Главлесстройторг Министерства торговли, принял по наследству дело возврата тары и обеспечивает ежегодно экономию в 6—7 млн. куб. м пиломатериалов, собирая для повторного использования до 300 млн. ящиков и бочек.
Ученые Латвии раскрыли нам новые ценные качества древесины. Они установили, что не только ствол, корни и ветви, но и сама хвоя является ценным материалом. С одного гектара елового леса можно получить при рубке тысячу пудов хвойной муки без химической обработки, простым высушиванием и помолом. Она очень богата каротином и витаминами. Если ее в небольшом количестве добавить к корму животных и птиц, то вес гусей, уток, кур, овец, свиней, коров повышается на 30%.
Гидролизная патока, которую получают в основном из опилок, значительно превосходит сено, кормовую свеклу и картофель не только по содержанию углеводов, но по кормовому эквиваленту. В Швеции, например, из тонны древесных отходов получают 0,5 т фуража для скота.
По подсчетам, из 13 тыс. куб. м древесных отходов, которые имеют 40% опилок, можно получить 4 тыс. т хорошего корма для скота. Это внушительный резерв повышения продуктивности животноводства в нашей стране. Гидролизная патока — непортящийся продукт, ее легко грузить и перевозить по железной дороге.
Отходы древесины можно использовать и на топливо. Сейчас у нас в год на дрова используется 115—120 млн. куб. м —третья часть вырубаемого леса! Это непростительная расточительность. Ведь у нас уничтожается без пользы много опилок и отходов, которые можно использовать на топливо.
Кроме того, есть еще немало торфяных болот, которые нужно осушать и одновременно использовать торф на топливо. Огромная масса древесины, около 80 млн. куб. м, потребляется у нас в необработанном виде, в сыром состоянии, без какой-либо пропитки, повышающей долговечность ее службы. Это также расточительность.
Правильная заготовка древесины в дальнейшем невозможна без существенной перестройки, без устранения многих старых привычек, без создания новых, экономных норм расхода древесины.
Снимки леса в Калининградской области. Берег ручья, впадающего в Преголю.
|
