САЙТ Павла
Главная
Схемы Ветрогенераторы Собаки Стройка Книги О сельском хозяйстве и прочем


О книгах.

Июнь 1941. Разгром Западного фронта. Егоров Д. Н.

Разбор утверждения В. Б. Резуна об отсутствии танков вне танковых групп вермахта стр 425.

Легенды возникают там, где отсутствует правдивая информация о событиях, либо правда известна, но ее требуется скрыть из каких-либо соображений.

Причины создания легенд могут быть самыми разными, но в данном случае речь, вероятно, идет только о желании советской военно-исторической науки "подсластить пилюлю". Полностью скрыть факт бессмысленной гибели одного из самых мощных мехкорпусов Красной Армии было невозможно, поэтому коммунистические историки в лице "В. А. Анфилова и К°" создали миф о танковом сражении, сравнимом со сражениями в районах Дубно, Бродов, Бреста, Алитуса, которое также якобы велось в районе Гродно.

Но нельзя в пику им бросаться в другую крайность, полностью отрицая наличие бронетехники вне танковых групп вермахта, как это заявил в одном из своих "иследований" В. Б. Резун. Танки у немцев были и вне полос наступления их ударных группировок. Танкисты генералов М. Г. Хацкилевича и Д. К. Мостовенко вступали в бои с германскими танками САУ и одерживали победы над ними. Пусть даже число этих машин, приданных пехоте для непосредственной поддержки на поле боя, было невелико, но они БЫЛИ. Доказать это можно весьма простым способом - проанализировав мелкие эпизоды боев 22 июня. И вот что интересно, немало данных по применению немцами танков можно найти не в документах РККА, которые в большинстве своем не сохранились, а в материалах войск НКВД, у пограничников.

Начнем со стыка ЗапОВО с ПрибОВО. На штаб 2-й комендатуры 107-го Мариям-Польского погранотряда наступало до двух батальонов пехоты. Поддержка: четыре танка и две бронемашины. Один танк и оба БА пограничники подбили, остальные танки завязли в болоте [120, с. 19]. На 1-ю и 8-ю заставы 86-го Августовского ПО наступало по пехотному батальону при поддержке танков. Один танк был подорван связкой гранат. 2-я застава продержалась до вечера 22 июня и была взята противником только при поддержке танков. 3-ю (заставу лейтенанта В. М. Усова, прославившуюся своим геройством) немцы атаковали при поддержке бронетранспортера [там же, с. 28-29].

На участке границы по реке Волкушанка (участок 5-й и 6-й ПЗ) бронетехники было больше. На 5-ю заставу наступал батальон пехоты и 22 танкетки (вероятно, Pz-I или трофейные). До 15 танков и большое количество машин с пехотой двигались на Гродно [там же, с. 30]. Отражая вражеские атаки, бойцы 7-й заставы связками гранат подорвали две танкетки и две бронемашины, но перед пятью танками были вынуждены отступить. 11-я ПЗ находилась севернее Августова, у шоссе Сувалки-Августов. Когда начался артиллерийский обстрел, чекисты взорвали мост через реку Близна, что остановило продвижение неприятеля, который вынужден был начать наводку понтонной переправы. Когда танки и мотопехота переправились на южный берег и двинулись к Августову, застава начала отход на соединение с отрядом. В бою пограничники подбили два танка [там же, с. 32-33].

На участке 87-го Ломжанского погранотряда танков было намного меньше. Это и неудивительно: направление было второстепенным. Но танки все же были, например, на участке 2-й комендатуры, где пограничники действовали совместно с бойцами 310-го стрелкового полка 8-й дивизии (см. выше). На 8-ю ПЗ наступал кавалерийский эскадрон с танковой поддержкой. Когда танки прорвались к нашим позициям, головную машину подорвал боец-пограничник, еще один подорвала связкой гранат жена начальника заставы старшего лейтенанта Я. Г. Лебедя [120, с. 40]. Есть также свидетельство, что отступавшие на восток пограничники встречали немецкие танки в районах Ломжи и Снядово. На окраине Ломжи группа сержанта Шкаруба, выходя из окружения, столкнулась с остановившимся на отдых немецким отрядом из трех танков, семи мотоциклов и автомашины. В стычке пограничники застрелили четырех танкистов, сами потеряли двоих и прорвались дальше на восток [там же, с. 42].

И, наконец, на левом фланге 10-й армии находился участок 88-го Шепетовского погранотряда. Там тоже действовали вражеские танки. По шоссе, вблизи которого находилась 8-я застава, после артиллерийской подготовки в глубь советской территории двинулась длинная колонна техники. Остановить ее пограничники не могли, но переправу через реку кавалерийской части (вероятно, из 403-й или 221-й охранных дивизий) сорвали. Немцы начали переправляться в другом месте, но и там их встретили огнем. Тогда от двигавшейся по шоссе колонны отделились три танка, которые начали огнем и гусеницами ровнять с землей позицию заставы. Подбить удалось только один, бросавший связку гранат рядовой Сидоров был убит.

Личному составу 13-й ПЗ (командир - старший лейтенант Авраменко) с танками сражаться не пришлось. Но понтонный мост, наведенный немцами на ее участке, прикрывали огнем шесть бронемашин. До 17 часов пограничники не давали немцам полноценно использовать переправу, уничтожили десятки солдат, подбили две бронемашины и отошли на Белосток только по приказу.

Маневренной группе отряда в составе трех застав и штаба 4-й комендатуры, сражавшейся за Дрохичин, также пришлось отражать танковые атаки. Им удалось подбить две машины, но остальные прорвались в глубь территории. Во второй половине дня группа отошла на Беловежу [там же, с. 45-47].

При анализе воспоминаний непосредственных участников первых боев в составе частей Красной Армии сложится похожая картина (если составить две карты и наложить, они наверняка совпадут). Немецкие танки, САУ, танкетки и бронемашины участвовали в боях за Августов (против 345-го полка и 120-го ОПТД 27-й дивизии), у Штабина и Домбровы (против 132-го полка 27-й СД), за село Красное (против 37-го полка 56-й дивизии), за Граево (против 239-го полка 27-й дивизии). Также: за Кольно (против 310-го полка 8-й дивизии), за Ломжу (против частей 13-й стрелковой и 6-й кавалерийской дивизий) и далее на юг (против 86-й и 113-й дивизий). Танки вышли на подступы к Гродно со стороны Августовского канала, САУ "Штуг" принимали участие в захвате аэродрома 122-го истребительного полка у деревни Новый Двор. Да, этих бронеединиц было сравнительно немного, возможно, это были в основном легкие машины, но отмахиваться от этих свидетельств нельзя. Именно они были выданы историками в погонах за "крупные силы", с которыми сражались 6-й и 11-й мехкорпуса.

Вот еще одно подтверждение. По данным из все того же "Начального периода..." под редакцией Д. Гланца, в июне 1941 г. на Восточном фронте вермахта действовало около 250 танков и САУ, не входивших в состав танковых групп. Шесть отдельных батальонов по 18 машин каждый находились по два в каждой группе армий, остальные танки и самоходки были в составе отдельных батарей по 7 машин и придавались пехотным дивизиям. Но это данные официальные.

В реальности же, на чем немцы и по сей день стараются не заострять внимание, бронетехники, брошенной в бой против частей Красной Армии в июне 1941 г., было намного больше. В статье "Французская бронетехника на Восточном фронте" на бронесайте В. Чобитка приведены очень интересные данные на этот счет. В ней убедительно доказывается, что сотни трофейных французских танков, БА и транспортеров активно использовались вермахтом (по своему прямому назначению или как шасси для размещения артустановок - противотанковых, зенитных и пр.) уже в июне 1941 г., причем часто в тех частях и подразделениях, где, по официальным данным, их не было и быть не могло.

В частности, на Украине, в районе Владимир-Волынского, 22 июня батарею 152-мм гаубиц лейтенанта В. С. Петрова (она входила в состав 92-го ОАД 2-го Владимир-Волынского УРа) атаковали немецкие танки. После нескольких выстрелов с близкой дистанции два танка буквально разлетелись на части, остальные ретировались. Из найденных среди обломков документов явствовало, что танки принадлежали разведбатальону 14-й танковой дивизии вермахта, на приборных панелях были нанесены фосфоресцирующие надписи по-французски. По официальным немецким документам, 36-й танковый полк 14-й ТД был укомплектован исключительно немецкой техникой, а в дивизионном 40-м РБ были только бронемашины.

В ходе боев в районе Луцк - Ровно - Броды 20-я танковая дивизия 9-го мехкорпуса (командир дивизии - полковник М. Е. Катуков) столкнулась с 13-й ТД 14-го корпуса 1-й танковой группы. Поле боя осталось за катуковцами, при осмотре были обнаружены подбитые немецкие и чехословацкие танки, что вполне объяснимо, а также танки типов "Рено", "Шнейдер-Крезо" и английские танкетки "Карден-Ллойд", что объяснить уже не так просто. С "ренушками" вроде бы все ясно - или R-35, или "Гочкис" Н-35\39, - но и их не должно было быть. А вот со "Шнейдер-Крезо" все намного сложнее. Эта фирма выпускала только средние двухпушечные В-Ibis, которые до 1942 г. (опять-таки по немецким данным) находились на складах на консервации.

Также автор статьи пишет, что еще 4 июня 1941 г. был сформирован 102-й огнеметный батальон, оснащенный линейными и огнеметными танками В- Ibis. Он входил в состав 4-го армейского корпуса 17-й полевой армии ГА "Юг" и действовал в летних боях при прорывах укрепленных районов. (От себя Крылова П. В. Был ещё 100-й огнемётный батальон, оснащённый английскими танками MK-4 Трофейная английская бронетехника .)

В июне на Восточном фронте вермахта действовали шесть бронепоездов с установленными на специальные платформы новейшими средними танками "Сомуа" S-35. По откидным аппарелям танки могли съезжать на землю, чтобы принять бой в составе так называемых "десантных групп". Бронепоезда № 26, 27, 28 имели в своем составе по 3 танка, №№ 29, 30, 31 - по два. "Сомуа" БЕПО № 28 были приданы 45-й пехотной дивизии вермахта при осаде Брестской крепости.

Небольшая добавка от себя (Крылова П.В.). Журнал "Моделист-конструктор" выпустил серию приложений с общим названием "Бронеколлекция". В одном из выпусков, который называется "Бронетанковая техника Красной Армии 1939-1945г" есть интересная страница О ТРОФЕЙНОЙ ТЕХНИКЕ . Трудно сказать о каких французских танках идёт речь, но несколько моментов очевидны.
1)Французские танки использовались в боях под Москвой.
2)Колличество их было достаточно большое. Не единицы.
3)На этих танках стояла 37 мм пушка, но была ли она единственной.
Дальше опять автор, так что прошу пардона.

Следовательно, можно считать установленным, что в составе бронетанковых частей вермахта (собственно танковые группы) и вне их с 22 июня 1941 г. применялась не только та бронетехника, существование которой подтверждено документально, но и масса "неучтенной", в том числе трофейной, как после ее переделки или модернизации, так и без оной. Разбираться, что там на гусеницах или колесах действовало против советских пограничников или пехотинцев, а потом и против танкистов, зачастую было некогда, фиксировались лишь факты: атака при поддержке танков, атака при поддержке БА или БТР, атака при поддержке САУ.

Вывод: в районе Гродно (в широком смысле - от Граево до Скиделя) могло быть задействовано 22-25 июня только официально до 50-80 танков и самоходных артустановок противника. Сколько неофициально, история умалчивает. Часть из них была 22-23 июня подбита (в том числе артиллерией стрелковых дивизий), и, возможно, не все они были введены в строй, так что танкистам Хацкилевича противостояло сравнительно небольшое число бронеединиц. Поэтому, с учетом всего вышесказанного, утверждение В. А. Анфилова, что "немецкие танки не приняли боя и поспешно отошли", совершенно верно. Положите на одну чашку весов 20-30 (пусть даже все 80) немецких танков, а на другую - только Т-34 и KB 352 единицы. Тут не просто отходить, тут удирать надо.

И удирали. Только были это не части из 3-й ТГр, а приданные пехоте отдельные подразделения. Их воздействие на советские бронетанковые войска оказалось настолько незначительным, что командир 7-й ТД генерал-майор танковых войск С. В. Борзилов вообразил, что у немцев крупных мотомеханизированных соединений нет вообще. В докладе от 28 июля 1941 г. он написал:

"За период боевых действий против танковых частей германской армии с 22 по 30. 6. 41 я не видел крупного применения танков". И далее: "... на данном этапе немцами крупные танковые соединения (масштаб танковой дивизии) не используются... опыт войны с 22 по 30.6.41 г. показал: тактика использования танков германской армией - главным образом мелкими подразделениями во взаимодействии с другими родами войск, следовательно, нет необходимости создавать крупные механизированные соединения, достаточно иметь танковые дивизии и отдельные танковые полки. Этого вполне достаточно для уничтожения танковых войск противника".

Конечно, генерал ошибся. Но тогда, в июне, действительно не стоило бросать мехкорпус в атаки на непрорванную немецкую оборону, без огневой поддержки, без пехоты и при отсутствии воздушного прикрытия. Нужно было снять с второстепенных направлений стрелковые части (из 2, 8 и 13-й дивизий) и пере¬бросить их под Гродно, снабдить артполки боеприпасами, а танков хватило бы и двух полков. И действия одного-единственного Т-34, удачно избежавшего атак c воздуха и сумевшего нанести серьезный урон противнику, неплохо это подтверждают.

"Нам пришлось вести бой самостоятельно в отрыве от своего батальона, не зная обстановки, поставленной задачи, установленных сигналов радиосвязи. Все это произошло потому, что вместе с танком младшего лейтенанта Носкова были назначены в разведдозор". В ходе разведки экипажи подъехали к переезду на железном перегоне Белосток - Гродно. За переездом был лес, и там гремела канонада: шел бой. Танк Носкова двинулся к лесу, машина Бородина осталась у железнодорожной будки. Прошло полчаса, Носков не вернулся. И вдруг тридцатьчетверка один за другим получила в борт два попадания снарядов. Быстро развернув башню, лейтенант Бородин увидел среди небольших деревьев два вражеских танка, из которых один разворачивался. Пятью снарядами танки противника были подбиты и подожжены.

Въехав в лес, танкисты встретили там тыловиков, от которых узнали, что впереди идет танковый бой. "Мы направились туда. Выехав из леса, смотрю и не могу понять, что здесь творится. Вся местность, насколько она просматривалась, была в шлейфах клубящейся пыли, которые тянулись вслед за двигающимися танками. Сквозь серый пылевой туман вверх поднимались султаны черного дыма. На этом фоне сверкали вспышки выстрелов, разрывы снарядов. Все это ошеломило и меня, и экипаж. А механик-водитель остановил без моей команды танк. Я приказал ему ехать вперед и пристраиваться к нашим танкам. Сам всматриваюсь в поле боя, хочу хоть немного разобраться в происходящем. В это время механик-водитель крикнул, что впереди и немного правее, метрах в 400, фашистский танк. Нашел, поймал в прицел, а он то вправо, то влево, без конца меняет направление, не дает удержать точку наведения. Наконец даю несколько безрезультатных выстрелов на ходу. А он, послав в нас 2-3 и тоже безрезультатно, скрылся в очередном шлейфе пыли, потянув такой же за собой".

Увидев три наших танка, машина Бородина быстро пристроилась к ним и тут же получила удар снарядом. "Поворачиваю башню, ищу противника, а снаряд опять бьет в башню. Чувствую - как куски окалины брони впиваются в переносицу, в подбородок, в ушах звенит, а из подбородка и переносицы льется кровь. От своих танков вновь оторвались, потеряли их. Виноват механик-водитель, но ругать некогда. Заметил горящий танк, делаем к нему рывок и останавливаемся под его прикрытием. И тут механик-водитель кричит: "Левее дерева, прямо танк, 500!" И вот он уже хорошо виден в прицеле, в разрыве пылевой завесы. Посылаю в него один, потом второй снаряд, и над танком поднимается дым и пламя. Осматриваюсь. Насколько хватает обзора, впереди, справа и слева идет сумасшедшая круговерть боя. Танки, ведя огонь, то сходятся,то расходятся, то перестраиваются в колонну и "все вдруг" разворачиваются и идут уже боевым порядком, то проскакивают друг мимо друга, делают короткие остановки, вновь уходят вправо или влево, поднимая за собой черные шлейфы пыли. У меня созрело решение, что в сложившейся обстановке вести бой нужно из укрытий-засад. Стрельба с места всегда точнее, чем стрельба с ходу. И тут появились 4 наших танка. Развернулись вправо, пошли, подняв за собой пыль, и снова разворот. Ведя огонь с ходу, они помчались вперед. Но один танк замер с опущенной к земле пушкой. Делаем к нему рывок, останавливаемся рядом, стучим в закрытый люк. В ответ молчание. Экипаж погиб.

В разрыв дымки, ведя огонь, вползает немецкий танк. Только поймал в прицел, как его закрывают идущие один за другим 6 наших танков. Хотел пристроиться к ним, но мы оказались под огнем выскочивших из пыли четырех немецких танков. Быстро укрываюсь за наш подбитый танк, ловлю в прицел головной танк противника, посылаю несколько снарядов, и он замирает. Оставшиеся три танка вдруг разворачиваются вправо и туда же ведут огонь. Один из них загорелся, а два других, повернув влево, помчались, отстреливаясь. За ними, непрерывно стреляя, устремились 5 наших тридцатьчетверок. Выручили нас. Если бы не они, все могло бы кончиться плохо. И вновь удар снаряда в башню. В ушах звон, а прицел туманится. Что это? Отрываюсь от него и чувствуют, как со лба стекает пот. В танке жарища, пороховые газы. Гимнастерка снята, комбинезон спущен с плеч до пояса, нижняя рубашка уже непонятного цвета, мокрая, хоть выжимай. Вдруг посветлело и потянуло ветерком. Это заряжающий откинул люк, чтобы выбросить стреляные гильзы снарядов, которые до отказа забили гильзоулавливатель. Наверное, по вылетающим из башни гильзам нас засекли, и в танк влепили три снаряда. Вижу прямо на нас наведенную пушку немецкого танка, ловлю в прицел основание башни, и в это время пушка противника полыхнула огнем. Опять звенит в ушах от скользнувшего вдоль башни снаряда. Нажимаю на спуск и я. Выстрел! На месте башни вражеского танка клуб пламени и дыма. Охватывает радость выигранного поединка. Выискиваю новую цель, но тут получаем в лоб два попадания. Прямо на нас, ведя огонь, идут два немецких танка. Затаив дыхание, навожу прицел и несколькими снарядами подбиваю один из них. Второй, развернувшись, уходит назад и скрывается. Пустил ему вдогонку несколько снарядов. Нужно менять позицию. Двигаемся к двум подбитым танкам...

Укрывшись за подбитыми танками, ищу цель. И вот из-за кустов выползает тяжелый немецкий танк T-IV. Это серьезно, у него 75-мм пушка. Опять, затаив дыхание, навожу прицел. Фашист нас не замечает. Нажимаю на спуск. Выстрел! Гусеница расстилается по земле, а сам танк разворачивается и замирает. Всаживаю в него несколько снарядов. Стрелок-радист пулеметным огнем укладывает на землю выскочивших танкистов. Порядок. Танк подбит. Танкисты уничтожены. И тут вновь получаем удар снарядом. Ищу противника и вижу, как, развернув на нас башню, ведет огонь уходящий немецкий танк. Посылаю ему вдогонку несколько снарядов и вижу, что прямо на нас несется Т-34. Механик-водитель едва успел уйти от столкновения. Т-34 остановился. Из башенного люка выпал танкист. В это время немцы начали выходить из боя, посылая в небо сигнальные ракеты. Наши танки поодиночке и группами направились на сборный пункт. Добрались до него, как говорится, на "честном слове". Трак гусеницы был наполовину вырван и держался на одной треснутой проушине...

Спасибо за танк Т-34. Скольким он спас жизнь! Это не Т-26, БТ-5, БТ-7, броня которых пробивалась крупнокалиберным пулеметом. Окруженные внутри с трех сторон бензобаками, они горели, как спичечные коробки. Хотя Т-34 тоже пробивался и горел, но только от снарядов калибром более 50 мм. У немецких танков, как и противотанковой артиллерии, на вооружении были 37-мм пушки. Исключение составляли тяжелые танки T-IV c 75-мм пушкой, но их было немного" [76, копия].

Я долго мучился с этим рассказом, пытаясь сократить или пересказать его, но потом решил оставить так, как есть. Ибо это впечатления непосредственного участника событий и вряд ли нужно править и корректировать их. Скажу только о том, что можно увидеть за взволнованными строками воспоминаний. А увидеть можно то же самое, что увидел комдив-7 Борзилов. 6-й мехкорпус не встретил под Гродно достойного противника в броне. На один немецкий танк приходилось пять-шесть Т-34, и то, что экипажу лейтенанта Бородина "досталось" семь машин неприятеля, говорит лишь о его невероятном везении. И очень жаль, что наступление корпуса оказалось ударом "растопыренными пальцами в стену".


 
 


© 2023 - Altay-Krylov.ru («как заработать в деревне» или «как выжить в деревне»)